Я не пропаганда - я человек

В номере от 29 февраля бельцкая газета "СП" посвятила целый разворот тому, как за неделю до этого, 23 февраля, муниципальный Совет принимал решение "Об объявлении муниципия Бельцы зоной поддержки Молдавской православной церкви и недопущении агрессивной пропаганды нетрадиционных сексуальных ориентаций", и какие реакции это вызвало. Проект решения был внесён на рассмотрение представителями Партии коммунистов. За его принятие проголосовали 23 муниципальных советника (все представители ПКРМ) из 35 присутствовавших на заседании. Помимо реакций парламентского адвоката Тудора Лазэра и директора Центра информации "ГЕДЕРДОК-М" Анастасии Даниловой по поводу принятия данного решения в газете были опубликованы два письма: в одном выражалось полное согласие с данной инициативой бельцких муниципальных советников и мысль о том, "что не только в Бельцах, но и по всей республике люди должны подняться в защиту совести, вероисповедания и других моральных ценностей". С содержанием второго письма можно ознакомиться ниже.

Уважаемые члены муниципального Совета,

Разрешите поблагодарить вас за принятие такого своевременного и важного решения, как то от 23-го февраля «Об объявлении муниципия Бельцы зоной поддержки Молдавской православной церкви и недопущении агрессивной пропаганды нетрадиционных сексуальных ориентаций». Не знаю, успели ли уже бельцкие католики, протестанты, иудеи, мусульмане, буддисты, кришнаиты, агностики и атеисты, выразить вам свою благодарность, но, надеюсь, они последуют моему примеру. Я намеренно обращаюсь ко всем муниципальным советникам, даже к тем, кто голосовал против или воздержался, потому что прекрасно осознаю, что многие из них были не согласны только с той частью решения, которая касалась церковно-территориальных вопросов.

Тем не менее, я вас всех, особенно коммунистов, поздравляю. Вы сумели найти то, что многим не удавалось годами, – причину всех городских проблем и бед, а главное – вовремя принять необходимые меры. Бельцы теперь могут по праву занять место в одном ряду с городами национал-социалистической Германии 1930-х годов: там тоже принимали подобные решения. Зато бельчане теперь знают, что за фантастический рост коммунальных тарифов, грабительские реформы в области ЖКХ, разбитые дороги, махинации с приватизацией рынков, снижение демографии, исчезновение традиционных ценностей и т.д. в ответе геи, лесбиянки и бисексуалы и та пропаганда, которую они безустанно ведут днём и ночью. Смешно, не правда ли? Но это только на первый взгляд.

Именно 23-го февраля я впервые в жизни присутствовал на заседании Совета: наблюдал в режиме реального времени по Интернету, как вы обсуждаете и принимаете различные решения. В какой-то момент мне почудилось, что я оказался среди товарных рядов центрального рынка, если вы понимаете, о чём я. Но данное письмо не об этом, а о том, что значит, в режиме реального времени наблюдать за тем, как тебя запрещают в родном городе.

В связи с тем, что в данном позорном решении вы не удосужились пояснить, что собой представляет пропаганда, у меня возник следующий ряд вопросов. Является ли «пропагандой нетрадиционной сексуальной ориентации» то, что я гомосексуал? А то, что я говорю об этом на страницах газеты «СП»? Если я буду идти по площади им. В. Александри, держа за руку своего любимого человека, будет ли это уже считаться пропагандой? И с какого момента она станет агрессивной?

Скорее всего, до вас ещё не дошла новость о том, что 17 мая 1990 года, после долгих лет эмпирических исследований, Всемирная организация здравоохранения исключила гомосексуальность из Международной классификации болезней, поэтому вместе с «гомосексуализмом» исчезли и «гомосексуалисты». Когда будете обсуждать моё к вам обращение с кем-либо, постарайтесь называть меня гомосексуалом – я же вам не говорю «гетеросексуалисты».

Но и письмо совершенно не об этом. Оно о том, что люди, на которых вы навешиваете безликий ярлык «сексуальные меньшинства», которых вы обесчеловечиваете до определённой сексуальной составляющей, тоже рождаются и умирают, учатся и работают, пытаются создать семьи (хоть вы и не признаёте их таковыми), воспитывают детей (долго рассказывать), платят такие же налоги, ходят на выборы в этом же городе.

Я тоже ходил на выборы в июне прошлого года, но ни за одного из вас не голосовал: сердцем чуял, наверное. А вот моя сестра голосовала – за коммунистов. Когда узнала, какое решение приняли, сказала, что больше не будет. Более того, члены моей семьи испытали чувство огромного негодования в связи с тем, что вы взяли на себя ответственность принимать подобную инициативу от лица всех жителей города. Насколько мне известно, их мнением вы не интересовались, хотя они нашли бы, что вам ответить.

Это письмо ещё о том, как в обыкновенной бельцкой семье 25 лет назад родился мальчик, которого, как и других детей, отдали в обыкновенный бельцкий садик, а затем записали в школу. У мальчика с раннего детства было ощущение своей «непохожести» на других. Наверное, поэтому он играл в куклы и ему нравились другие мальчики. По мере взросления, он начинал понимать, что лучше никому не рассказывать о том, что ему нравятся не девочки, а мальчики, потому что слышал – это плохо. И хранил эту тайну долгие годы.

Когда он учился в лицее им. Д. Кантемира, некоторые школьники дразнили его «голубая луна» и «Лиля 4-ever». Когда после этого его посещали мысли о суициде, он все равно никому не говорил, что гомосексуален. Теперь представьте себе, сколько гомосексуальных подростков, живущих сейчас в Бельцах, подумали о самоубийстве после того, как узнали о вашем решении. После того, как городские власти сказали им, что они недостойны этого города, этой страны, и в принципе своим стремлением к счастью и равноправию разрушают какие-то традиционные ценности.

Мальчик взрослел и понимал: рано или поздно наступит момент, когда он больше не сможет скрывать от других, что он не гетеросексуален. Поэтому он стремился зарекомендовать себя хорошо – для того, чтобы, если вдруг его соберутся выгонять из школы или от него откажутся родственники (на том основании, что он гей), им было трудно это сделать. Даже, когда он занимал призовые места на городских и республиканских олимпиадах по гуманитарным дисциплинам, зарабатывая себе имя и принося родному городу славу, он продолжал хранить молчание. А когда одноклассница спросила в лоб, не гей ли он, мальчику пришлось соврать, потому что он испугался последствий.

Даже когда с 16-ти до 19-ти лет уже не мальчик, а юноша с рыжей бородой играл в образцово-показательном молодежном театре «Диалог» при Муниципальном дворце культуры, мечтая о карьере артиста, он никому ничего не говорил. И все эти годы у него было только одно желание: уехать навсегда из родного города туда, где людям всё равно, какой ты ориентации, какого цвета кожи и роста, где на тебя не будут смотреть осуждающе, не будут называть извращенцем за то, что ты любишь и хочешь создать семью с человеком одного с тобой пола.

Какая-то часть моих желаний всё же сбылась. Я действительно уехал из Бельц, но учиться не на артиста, а на более прозаическую специальность. Мне удалось побывать в тех краях, где людям всё равно, какой ты ориентации, какого цвета кожи, роста, где тебя ценят за то, что ты делаешь, а не за то, кого ты любишь; где уважают твоё человеческое достоинство, а не законодательно принимают преступные решения против тебя и таких, как ты. Где, действительно, стремятся к равноправию.

Наблюдая из Кишинёва за голосованием по данному решению, я почувствовал сильное желание больше никогда не возвращаться в Бельцы – город, в котором я родился, вырос, закончил школу. Но я не могу это сделать, потому что здесь живёт вся моя семья – люди, которые меня любят без каких-либо условий, как и должна любая настоящая семья. Люди, которые желают мне добра и счастья, которые поддерживают меня во всём. Люди, которых вы оскорбили данным решением, назвав их сына, брата, племянника пропагандой.

К сожалению, я не могу поставить своё имя под данным обращением. Лично мне нечего бояться. Но учитывая то, какие муниципальные советники заседают в Бельцах, смею предположить, что и некоторые жители города не смогут удержаться от гомофобных нападок на моих родственников, тем самым поставив под угрозу их психологический комфорт. А закончить хотелось бы словами Курта Кобейна, которому 20 февраля исполнилось бы 45 лет: «Пусть уж меня ненавидят за то, что я есть, чем любят за то, чем я не являюсь».

С негодованием,

А., сын бывшего муниципального советника